Силовики не усмотрели мошенничества
Znak.com провел собственное расследование темной благотворительной истории, которая потрясла весь Курган
Правоохранительные органы Кургана отказали в возбуждении уголовного дела по заявлению благотворителей, которые просили проверить маму маленькой Юли Макаровой. Этой девочке, которая так и не дождалась спасения, собирали деньги всем миром. Сумма получилась немалая – около 10 млн рублей, львиная часть которых саккумулирована на счете мамы малышки Светланы Макаровой. При этом меценаты подозревают самое худшее – девочку никто и не думал спасать – и приводят ряд убийственных аргументов. Все факты и мнения – в нашем материале.
Как стало известно Znak.com, следователь Первомайского отдела полиции УВД Кургана Илья Киселев отказал в возбуждении уголовного дела по факту мошенничества при сборе средств на лечение маленькой жительницы Кургана Юли Макаровой, которая болела онкологическим заболеванием и скончалась 28 марта. Как пояснил нашей интернет-газете сегодня сам Киселев, для возбуждения дела «нет оснований». От подробных комментариев следователь воздержался.
Заявления с просьбой провести проверку по этому факту подали в полицию четыре бывших администратора группы «Помощь Юлечке Макаровой» в соцсети «ВКонтакте», активно участвовавших в организации сбора средств на лечение девочки, которой был поставлен диагноз «герминогенная опухоль крестцово-копчиковой области». Они подозревали, что мама Юли – Светлана Макарова – сама или под воздействием злоумышленников обманула жителей Кургана, которые провели грандиозную благотворительную акцию и в короткие сроки собрали около 10 млн рублей.
Подозрения участников этой истории основаны на конкретных фактах, которые не привлекали серьезного внимания поодиночке, но в целой картине рождают серьезные сомнения в том, что маленькую Юлю Макарову вообще собирались лечить.
«Не лезьте не в свое дело»
Прежде всего, тех, кто долгие месяцы пытался спасти маленькую Юлю Макарову, удивляла позиция ее мамы Светланы в части не финансовой, а организационной помощи. В частности, как рассказывают благотворители, женщина неоднократно говорила, что Юлю нужно отправлять в клинику в Чикаго как можно скорее. И что уже существует договоренность насчет транспортировки Юли из Москвы в США в любую минуту, но проблема в том, как доставить девочку из Кургана в столицу.
Между тем, как рассказала Znak.com преподаватель одного из курганских вузов Маргарита Семенова, она по просьбе участников сбора пыталась решить эту проблему через знакомых в МЧС, но встретила неожиданный отказ со стороны мамы Юли и ее окружения.
«Я выходила на людей в МЧС. По результатам всех разговоров мне было предложено взять с мамы обращение на имя Олега Рожкова [начальник ГУ МЧС России по Курганской области – прим. ред.] с просьбой о выделении спецавиаборта с медицинским сопровождением. Сказали, что обязательно нужна будет справочка, что ребенок транспортабелен. На руках у мамы этой справочки не было, потому что заключение врачей, как я поняла, было такое – ребенок транспортировке не подлежит. В МЧС предлагали написать это обращение, и они сами подъедут и его заберут. Когда я позвонила Макаровой, она сказала, что они подумают. Что у них вроде как уже решено и с транспортом, и с самолетом, и с транспортировкой до самолета», – рассказывает Маргарита Семенова.
После этого Семеновой позвонили «третьи лица – Виктория Самохина и Ольга Рыжкова», которые попросили женщину «не лезть в это дело, потому что у них уже все решено, все схвачено и нечего мне вклиниваться, потому что я сбиваю их планы и мешаю работе». Самохина и Рыжкова рассказали о том, что уже договорились с меценатом и на 19 марта у них выделен воздушный коридор. «Но ведь с МЧС могло получиться раньше! – удивляется Маргарита Семенова. – Я говорила, что без разрешения мамы Юли никуда не вклиниваюсь, и проговаривала каждый шаг с ней. Мы остановились на том, что мама, как решится написать обращение, позвонит мне. Но я, конечно, была поражена тем, что мама не ухватилась за эту возможность написать обращение еще куда-то. Когда я была в подобной ситуации, то хваталась за любые варианты».
Маргарита Семенова договаривалась не только с МЧС – она также пыталась выйти на главного педиатра Курганской области, чтобы привлечь ее внимание к Юле Макаровой, но и тут ее попросили «никуда не лезть». «Представители Светланы Макаровой заявили, что беседа с ней уже состоялась, вопросы решаются, – вспоминает Семенова. – Тогда я приняла это за чистую монету – действительно, зачем я буду звонить и беспокоить людей еще раз по одному и тому же вопросу. Сейчас я смотрю на это совершенно с другой точки зрения – просто не хотели ничего, видимо, предпринимать в плане перевозки девочки. По крайней мере, выглядит очень похоже на то».
О похожей ситуации рассказала и главный редактор журнала «Счастье+» Лариса Малькова. Она в свою очередь пыталась предать историю маленькой Юли широкой огласке, чтобы быстрее собрать деньги на операцию. Для этого женщина обратилась к координаторам благотворительного проекта «Добро» на «Первом канале». «Когда я позвонила Светлане Макаровой, рассказала, что связалась с координатором, и попросила ее согласие на то, чтобы подключился Первый канал, она сказала: «Нет, нет, нет, не надо, мы ждем мецената». И мы договорились, что пока она мне отмашки не даст, я никаких действий не предпринимаю. Координатор проекта ждала от меня сигнала. Но, к сожалению, Юли не стало», – рассказывает Лариса Малькова.
Главред журнала «Счастье+» следила за развитием событий с марта этого года и составила свою «субъективную точку зрения». «Я не могу огульно обвинять маму в чем-то, но те действия, которые она предприняла, чтобы хоть как-то облегчить Юлькину жизнь в последние денечки, для меня непонятны, – отмечает Малькова. – Я сама мама, и я бы, наверное, не так все-таки поступила. Потому что сколько бы ей помощи ни предлагалось, она от любой помощи отказывалась».
Загадочный меценат Давид
Как журналист Лариса Малькова должна была встретиться с тем самым загадочным меценатом, о котором всем рассказывала Светлана Макарова, у самолета, который должен был прилететь 19 марта и напрямую доставить Юлю Макарову из Кургана в Чикаго. Но встречу, по словам Мальковой, отменила Ольга Рыжкова, объяснив это тем, что «меценат напрямую следит за всеми дебатами группы «ВКонтакте» и, увидев, что от меня идут не те, какие им хотелось бы, комментарии (например, я требовала отчетности, что совершенно нормально), он сказал, что никаких представителей СМИ не будет. Для меня это уже было показательно».
О меценате, который появился из ниоткуда, согласился оплатить расходы на перелет Юли Макаровой в США и ее лечение, до сих пор не известно ничего, кроме имени – Давид. И то имя, по словам Ларисы Мальковой, изначально называлось другое – Юрий. «Лжемеценат, так я его называю, поскольку вообще сомневаюсь в его существовании. Сначала говорили, что его зовут Юрий. Потом – Давид. Якобы у него у самого рак, он собирается создавать в России такую же клинику, как в Чикаго, и потому Юлю выбрал, что ему нужны результаты и данные по этому лечению. Но это тоже у меня уже под большим вопросом. Говорилось, что он из Москвы, что он очень состоятельный человек и у него недвижимость по всей Европе», – рассказывает Малькова.
Странно и то, что несмотря на появление мецената сбор денег продолжался и не обо всех полученных средствах приближенные Светланы Макаровой отчитывались вовремя. «Мой рекламодатель, например, передала 200 тыс. рублей для Юли Ольге Рыжковой. Этому свидетели – я и дизайнер, которая у меня работает. Никакой расписки рекламодатель не взяла, потому что она очень верующий человек и хотела, чтобы это пошло во благо». Вот только отчет о получении этих средств, по словам Ларисы Мальковой, появился на странице в группе «ВКонтакте» только примерно через неделю – «под прессингом». «Почему сразу не был выложен такой отчет, непонятно. Все-таки 200 тыс. рублей – это не 2 тыс. и не 20 тыс. рублей!» – удивляется Малькова.
«Возможно, эти деньги «отмывают»
В отличие от Светланы Макаровой, фонд «Славик», также собиравший деньги на лечение Юли (чуть более 1,5 млн рублей), приостановил сбор 20 марта – как только меценат, обещавший отвезти Юлю в Америку 19 марта, не появился. «Там просматривалась схема мошенничества: самолет не прилетел, мецената нет», – вспоминает директор фонда Александр Калинин. Вскоре после этого руководство «Славика» узнало, что Юлю Макарову в чикагской клинике и вовсе никто не ждет. «С клиникой общался наш волонтер, который хорошо владеет английским языком. Ему сказали, что в первый раз слышат про этого ребенка. И все пошло кубарем», – рассказал Калинин.
В ходе полицейской проверки руководителей фонда «Славик» тоже призвали к ответу. «Брали выписки с банков, запрашивали документы – мы все предоставили. К нам вопросов не было, у нас все прозрачно», – говорит Калинин. Сейчас, по словам директора фонда, они рассылают «письма тем благотворителям (юрлицам), которые высылали нам средства, чтобы эти деньги перенацелить другим детям. По средствам, полученным от физических лиц, видимо, будет принято решение советом фонда, чтобы также перенаправить их для других детей».
В свою очередь Светлана Макарова, на счетах которой находится львиная доля собранных средств (как она говорила Znak.com ранее, это 8,5 млн рублей), не хочет передавать деньги в какой-либо фонд или клинику, а выбирает детей, которым нужно помочь, самостоятельно. «По каким уж критериям она их отбирает, я не знаю, – комментирует это Лариса Малькова. – На мой взгляд, было бы правильно передать их в фонд «Славик» либо в Красный Крест на модернизацию, на какие-то лекарства для детишек. У нас город не очень богатый, и я думаю, что эти средства были бы очень кстати. Так можно было бы помочь не одному ребенку, а многим и многим. А Светлана действует через группы, где работают волонтеры, которые у нас уже «засветились», и к ним доверия нет. Поэтому, возможно, эти деньги «отмывают».
К сожалению, сегодня связаться со Светланой Макаровой не удалось – она не отвечала на звонки по мобильному телефону. Однако ранее женщина заявляла нашей интернет-газете, что перечислила 450 тыс. рублей через один из благотворительных фондов на лечение девочки, больной ДЦП. «Девочка – наша бывшая землячка, сейчас она живет под Свердловском, – рассказывала женщина. – Ее сестра связывалась со мной, еще когда Юля была жива. Она помогала мне».
Остальные деньги Светлана Макарова тоже собиралась отправить больным детям. «Об одном ребеночке я узнала от мамочек, которые в течение 7 лет с ними попутно лечились. Соответственно, еще позвонила проверить информацию в фонд, – поясняла Макарова. – О других детишках я узнала от волонтера, который помогал нам все это время. Детишек очень много. Просто сейчас нужно конкретно распределить, как и кому помочь». Имена детей и названия фондов женщина не называла, отмечая, что «будет говорить, когда дело уже будет сделано».
Пока же тех, кто следит за ситуацией, удивляют предложения, которые высказываются приближенными Светланы Макаровой в группе «ВКонтакте». «Они предлагают потратить собранные деньги то на детскую площадку во дворе Юли, то на памятник ей у нее во дворе. Пардон, у нас сколько детей погибает от этого неизлечимого заболевания, но не собирают же деньги на детские площадки! Это вообще абсурд какой-то! – возмущается Лариса Малькова. – То они Свете на реабилитацию готовы эти деньги отдать, потому что она потеряла ребенка. А сколько таких матерей! Почему им на реабилитацию никто не дает?!»
«Заложниками остаются дети»
Одним из способов мошенничества в сфере благотворительности является так называемый «токсичный» сбор. О нем много пишут в Сети, и технология такого сбора средств, как правило, следующая.
Волонтеры берут под опеку тяжелобольного ребенка на последней стадии – того, от которого местная медицина уже отказалась. Находят зарубежную клинику, «готовую помочь». Убеждают родителей в возможном чуде и начинают сбор. Естественно, изначально никто никого никуда везти не собирается. Если сбор идет слишком стремительно и появляется реальная возможность вылететь на лечение, его (сбор) пытаются приостановить и потянуть время, чтобы не дать ребенку вылететь за границу на лечение/обследование. Причины называют разные: нет связи с клиникой, проблемы с банковским счетом и т.д. и т.п. В результате ребенок умирает, а часть денег оседает в карманах нечистоплотных помощников.
Основные признаки «токсичного» сбора – это отсутствие информации и корректных отчетов по сбору средств. Тогда как при добросовестном сборе все, как правило, прозрачно – отчеты предоставляются благотворителям вовремя и в полном виде, известно, в каком состоянии находится пациент, есть заключение врачей о том, что его лечение имеет смысл.
В ситуации со сбором средств для Юли Макаровой, возможно, «сдерживающим фактором» и причиной отказа от любых вариантов помощи и являлся меценат, в существование которого сейчас в Кургане мало кто верит.
В любом случае в этой истории страшнее всего то, что заложниками, как выразился директор фонда «Славик» Александр Калинин, остаются дети. «Сейчас люди будут задумываться, стоит ли в фонды перечислять деньги или не стоит, – говорит Калинин. – Репутацию нам, конечно, подорвали. Можно было бы подключить юристов и привлечь к ответственности за клевету людей, которые нас поливали грязью, но я не хочу этого делать. Для меня главное, чтобы фонд продолжал работать и помогал ребятишкам».